как бы облечь в слова всё гнетущее, чёрт возьми.
время, когда твоя жизнь прекрасна для тебя — потрясающее время. до тех пор, пока кто-то посторонний не решит вмешаться в спокойное русло.

я шла, а под ногами в тяжёлых ботинках трескались позвоночники снежинок, так негромко «туп-туп».

мысли, которые не высказать ни одним стихом, ни одной прозой — щемящая пустота и самоотторжение. Спокойствие хорошо до тех пор, пока его кто-нибудь не нарушает. А потом, блять, влазит ЭТО. И это никак не изгнать и не выреветь: слёзы холодные — не берёт.

 кому-то нужно было меньше знать про «идеальную любовь». Ибо моя, на фоне всех этих — чистое извращение. осознание горше, чем эмоция. как всё это грязно, чёрт возьми. 

 скучала по всем тем, кто ушёл и мечтала об уходе тех, кто остался — и такова была суть моей любви.
желать дорогим для меня находиться как можно дальше. и так видеть свою больную любовь — в расстоянии и отторжении.

орать от боли. резать бёдра. но не позволять подходить. не позволять всё видеть. душа слишком страшна, что бы светить всем этим. всё это до ужаса жалко. 

а потом появился кареглазый. и с ним было всё по плечу. и с ним ничего было не страшно. и любовь оставалась убогой, но его терпение было безгранично. никакими словами не выразить его глубину. никакими словами не описать его совершенность. никак не объяснить моё недоверие, чёрт возьми.

«пьянит заведомая ложь, в неё на миг поверил сам».

а потом весна пришла раньше времени  и всё накрылось медным тазом. а потом появилось безумное желание всё разрушить, невзирая на последствия. а потом придёт осознание, так всегда бывает. но сейчас пусто и больно.